Вечный хлеб - Страница 12

И акционерное общество по продаже и экспорту «вечного хлеба» начало свои операции.

VI. БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Крупнейшие капиталисты Германии объединили свои капиталы в этом деле. Весь земной шар был оклеен кричащими рекламами компании:

...

Покупайте

«ВЕЧНЫЙ ХЛЕБ»!

Вкусно! Питательно!

Одного килограмма достаточно, чтобы прокормить человека всю жизнь!

В этой рекламе не было только одного: указания на дешевизну хлеба. Роденшток и Кригман долго спорили о ценах на хлеб. Кригман настаивал на том, чтобы хлеб вначале продавался по дорогой цене, доступной только богачам.

— Мы снимем сливки, а потом пустим хлеб по дешевой цене для массового распространения.

Против этого возражал Роденшток.

— Не забывайте, что каждый килограмм «хлеба» через некоторое время превращается в два. Хлебом будут спекулировать. Не можем же мы обязать купивших не продавать его. Нам необходимо очень быстро повести наши операции, чтобы вернуть капитал с процентами, прежде чем поступивший на рынок хлеб будет использован спекулянтами для снижения цен.

Цены скоро пришлось снизить, но по иной причине: богатые люди отнеслись к хлебу скептически. Они не хотели отказаться от всего разнообразия изысканной кухни и пикантных блюд, чтобы «сесть на кисель», который вызывал у них брезгливое чувство.

Зато беднота, когда хлеб подешевел, набросилась на тесто с жадностью.

Агенты компании проникали в самые отдаленные уголки мира. Тысячи брошюр, кинолент и агитаторов знакомили население с выгодностью и незаменимыми качествами «вечного хлеба». Дела компании шли блестяще. Однако борьба вокруг «хлеба» скоро возгорелась.

На этот раз ее начал профессор Бройер. Когда он узнал о продаже хлеба акционерной компанией, то разослал в редакции газет открытое письмо, в котором протестовал против использования его изобретений. Он настаивал на том, чтобы правительство прекратило деятельность компании.

«Я не для того, — писал профессор, — потратил сорок лет моей жизни, чтобы предоставить возможность обогатиться на моем изобретении кучке спекулянтов. Я протестую против этого. Но еще больше я протестую против того, что мое изобретение получило широкое распространение в то время, когда я еще не закончил моих опытов. Это является не только возмутительным нарушением авторских прав, но и представляет угрозу для общества, поскольку хлеб еще не изучен до конца как новое питательное вещество».

— Он хочет запугать наших покупателей, — сказал Кригман, прочитав это письмо. — Напрасный труд. У нас есть отзывы врачей о полной безвредности хлеба и разрешение врачебного совета. Все, кто ест наш хлеб, находятся в полном здравии, благословляют нас и служат нам лучшей рекламой. Нет, господин профессор, вы опоздали, и вам не удастся испортить нам дело!

Однако письмо профессора произвело большое впечатление на общество. Поднялись горячие споры. Правительство поняло, что совершило ошибку, дав разрешение акционерной компании торговать хлебом. Появление на рынке «вечного хлеба» уже сказалось на лихорадочном изменении цен. Весь коммерческий и промышленный мир находился в сильнейшем волнении. «Вечный хлеб» был слишком сильным средством воздействия на экономику не только страны, но и всего мира. Такое средство нельзя было оставлять в руках частных лиц.

И правительственные газеты доказывали необходимость объявления государственной монополии на «хлеб».

Рабочие газеты не соглашались с этим. Ссылаясь на волю изобретателя, они настаивали на объявлении «хлеба» общим достоянием и на бесплатной его раздаче.

Пока велись эти горячие споры, в рыбацкой деревне события шли своим чередом.

Ранним весенним утром рыбаки были удивлены необычайным зрелищем. По деревне, размахивая руками, без шляпы, с растрепанными волосами бежал профессор Бройер, направляясь к новому дому старика Ганса. Ганс только поднялся и наслаждался ароматным кофе со сливками в обществе своей экономки. Увидав профессора, он, по старой привычке, почтительно встал и, указывая на удобное кресло рядом с собой, сказал:

— Прошу садиться, господин профессор. Не угодно ли кофе? Профессор в изнеможении опустился в кресло. Он так устал от быстрого бега, что не мог выговорить слова и только отрицательно завертел головой. Отдышавшись немного, профессор сказал:

— Ганс, у вас есть еще «тесто», которое я подарил вам? Ганс насторожился.

— Нет, господин профессор. Виноват. Слабости человеческие. Все продавали, и я продавал. А последнее проиграл в рулетку.

Профессор строго посмотрел в глаза Ганса. Старик не выдержал этого взгляда и отвел глаза в сторону.

— Вы правду говорите, Ганс?

— Сущую правду. Профессор поднялся.

— Яне верю вам, Ганс, вы уже не раз обманули меня. Вы не сдержали своего слова.

— Виноват, господин профессор. Бройер досадливо махнул рукой.

— Теперь не до извинений. Знаете ли вы, Ганс, что вы сделали? Вы своим непослушанием наделали много вреда, и наделаете еще больше. Слушайте меня внимательно, Ганс. Я сейчас производил опыты над «хлебом». И я убедился, что его есть нельзя. Собачка, которой я дал «хлеб» на неделю раньше вас, издохла в страшных мучениях. И если вы не вернете мне сейчас же тесто до последнего кусочка, вас постигнет ужасная смерть. Вы почернеете, вас будут ломать судороги, пена у вас будет идти изо рта, как у бешеного. И вы умрете.

Ганс побледнел и присел на край кресла. Смерть! Он давно уже не думал о ней, наслаждаясь сытым, спокойным существованием. Умереть теперь! Не пить кофе со сливками, уйти от этих мягких кресел, пуховых перин! Нет, это слишком ужасно. Он смотрел на профессора, и вдруг хитрый огонек вспыхнул в глазах Ганса.